Статья из журнала ФАВОР. ДОБРОЕ СЛОВО – ДАР ЛЮБВИ. Слово, просеянное в три сита.

Один человек спросил у Сократа:
– Знаешь, что мне сказал о тебе твой друг?
– Подожди, – остановил его Сократ,

– просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.
– Три сита?
– Прежде чем что-нибудь говорить, нужно это трижды просеять. Сначала через сито правды. Ты уверен, что это правда?
– Нет, я просто слышал это.
– Значит, ты не знаешь, это правда или нет. Тогда просеем через второе сито – сито доброты. Ты хочешь сказать о моём друге что-то хорошее?
– Нет, напротив.
– Значит, – продолжал Сократ, – ты собираешься сказать о нём что-то плохое, но даже не уверен в том, что это правда. Попробуем третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?
– Нет, в этом нет необходимости.
– Итак, – заключил Сократ, – в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить?

В наши дни очень жизненной для молодежи является тема культуры слова и речи. Находясь в современном разрушенном речевом состоянии молодому человеку трудно осознать свою жизнь в слове,  осмыслить значение СЛОВА и найти путь к СЛОВУ.  Что мы знаем о слове? Где начало слова?

«В  начале  было  Слово, и  Слово  было  у  Бога,  и  Слово  было  Бог» (Ин. 1.1)

На Предвечном Совете Божием Святой Троицей «было принято решение» о сотворении мира. Шесть дней творения – это шесть слов, изреченных Богом, положивших начало бытию. Слово Божие есть творческая сила, призывающая из небытия к бытию видимый мир. Только в Боге мы видим идеальное совпадение слова и дела, слова и вещества.
Премудрым Советом, любовью, всемогуществом Пресвятой Троицы – единым Богом в трех Лицах, в котором Ум – Отец, Слово – Сын, Дух Святой – Дух – создается мир, в котором мы живем. Не такой мир, каким мы его видим сейчас – отпавшим от Бога сначала грехами ангельскими, потом человеческими, а мир, который восставал по Слову Божию из совершенного небытия в первозданной своей красоте и совершенной гармонией с Богом. И венцом творения был человек.

Словотворческая сущность человека –  промысел Божий
    
«И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» Быт.(2:7). «...Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» Быт.(2:19-20).
    Адам «на-рек-ал» имена, то есть именовал сотворенное Богом в дар человеку, называл, глубоко проникая в сущность Божиего творения.  Адам, разговаривая с Богом, входил в речевое состояние. Имена, которые давал Адам, соответствовали содержанию и смыслу, заложенному Богом при создании. Имена эти Бог принимал, и слово становилось человеческой речью.    Адам совершал наречение как молитву. В этом речевом состоянии Адам соединялся с миром, сотворенным Богом, становился нераздельным с ним.
Отцы Церкви свидетельствуют, что слово, как мысль и речь, было дано Адаму в творении, а не явилось плодом развития.

   
«От избытка сердца говорят уста»
    
Речь отражает состояние сердца человека.
«Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его», – говорит Господь (Лк.6:45).
«Словесная речь человека – это дар Божий, откровение: доколе человек живет в простоте душевной, доколе у него ум за разум не зашел, она проста, пряма и сильна; по мере раздора сердца и думки... речь эта принимает более искусственную постройку» (Владимир Даль).
В истоке, в природе языка – Любовь. Если оскудевает любовь в народе – оскудевает и язык. Любовь оскудевает от маловерия и неверия.    

«После бесед я часто раскаивался, а после молчания никогда» (Преподобный  Арсений Великий)

Культурный человек осторожно и бережно обращается со словом – сначала думает, а потом – говорит. «Для обдумывания необходимо время, то есть молчание…Наблюдается парадокс: кто много думает - мало говорит, кто мало думает - говорит много. Один обрабатывает слово, как металл. Другой пускает слова, как мыльные пузыри…»  (Архимандрит Рафаил (Карелин))
Язык нам развязывают наши необузданные чувства, или страсти, как их называют в Православии. Грехи, которые мы совершаем, не следя за своей речью: пустословие, многословие, ложь, сквернословие, осуждение, ябедничество, злоречие.
Обличением человека на Страшном Суде станут его собственные слова. Первое же испытание, начальное из всех мытарств, ожидающих душу каждого из нас после окончания земной жизни – есть испытание словом.
    
Сквернословы царства божия не наследуют
    
Сквернословие — это речь, наполненная неприличными выражениями, непристойными словами, бранью. Не случайно в филологии это явление именуется инфернальной (адской, из преисподней) лексикой.
Есть благочестивое поверье, что Матушка Пресвятая Богородица молится за самых отчаянных грешников Своему Сыну. Не молится Она лишь о матерщинниках…
«Егда кто матерными словами ругается,  тогда у Престола Господня Мати Божия данный Ею молитвенный покров от человека отнимает и Сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает, понеже мать свою ругает и горько ее оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити,
аще не отстанет от онаго матерного слова» (свт. Иоанн Златоуст).
При благочестивых царях Михаиле Федоровиче и Алексие Михайловиче за сквернословие полагалось телесное наказание. По рынкам и площадям ходили переодетые чиновники, хватали матерщинников и тут же, на месте, чтобы другим неповадно было, наказывали их розгами.

О силе слова «прости»

«В 1988 году наше подразделение получило задачу на разведывательный выход и нас высадили в определенном квадрате «по улитке», но, к сожалению, информация, которую мы получили, была ложной. Через два часа мы оказались в засаде. В нашей группе было двенадцать человек, все мы были взаимозаменяемы, каждый из нас мог быть кем угодно, в том числе и врачом. Бандгруппа наседала так, что через каждые полчаса злых скоротечных схваток двое были убиты и почти все были ранены. Убитых ребят мы несли на себе, никогда и никого из них не бросали (как об этом в свое время пытался сказать господин Сахаров, за что и «ушел», не попросив прощения). Когда мы поняли, что нам уйти не удастся, мы приняли решение: «заполяниться», то есть залечь; навязать бандгруппе последний бой и закончить жизнь самоподрывом - это тоже нормальное состояние войны, и самоубийства в этом нет.